Снега мокрая крошка заметает окошко.
Прорастает картошка из дерюжки насквозь.
Тихо выросли дети. И уже на две трети
время выбрало сети. Что теряли – нашлось.

Все нашлось до полушки, когда вымели стружки
и белье постирушки унесли на мороз:
наши страсти-мордасти, бремя кухонной власти
и восточные сласти голубых папирос.

Ах, какие коврижки, и поблажки, и книжки,
и шкафов передвижки называли судьбой,
чтоб всю ночь до рассвета в узком конусе света
слушать музыку – где-то в небесах над собой.

Улучали минутку, выдох делали в дудку –
и звучал не на шутку меж пеленок и щей
Моцарт, легкий как воздух, не дающий на роздых
дозволенья: из поздних выбирали вещей.

Так друг друга любили, что себя позабыли.
А ведь были же, были семи пядей во лбу!
За игрой на свирели понемногу старели.
Как дрова прогорели. Пролетели в трубу.

Бу, бу, бу... Это вьюга лупит в стекла упруго.
Дышит небом фрамуга незаклеенная.
Где кончаются крыши, дым все горше и тише,
в небеса или выше тонкий голос лия...

Юрий Гречко

Линия жизни есть на ладони.
В ней – все на свете закаты, рассветы.
Время приходит – и племя младое
к вечным вопросам ищет ответы.

Наши, готовые, им не годятся,
хоть не такие уж мы прохиндеи:
верить кумирам и праведно драться
звали не деньги нас – звали идеи.

Диалектически так и должно быть:
новое входит, смеясь и толкаясь,
чтоб опровергнуть без пыла и злобы
каждую нашу давнюю крайность.

Но и начавши с чистой страницы,
Боже, храни черновик чернозема
с небом российским, где тихо струится
клин журавлиный за край окоема...

Юрий Гречко

Дорога

Свет к закату,
День к порогу,
На реке вечерний дым.
– День прошел,
и слава Богу! –
Засыпая, говорим.

Говорим, не дав отчета
В ослеплении своем,
Потому что ждем чего-то,
Каждый день чего-то ждем.

Ждем погоды, воскресенья,
Нетерпением полны,
Ждем везенья и веселья,
Лета, осени, весны.

Безрассудно полагаем,
Что конца дороге нет.
Будто мы располагаем
Доброй тысячею лет.

И, старея понемногу,
Все твердим не раз, не два:
День прошел,
и слава Богу! –
Эти вечные слова.

Все давно уж по-другому,
Дней все меньше впереди,
Я готов кричать любому:
– Погоди! Не уходи!

Но мерцаньем снов крылатых
Обступившая меня
Ночь легко сминает в лапах
Хрупкий колокольчик дня.

Я, конечно, понимаю,
Что не десять дней на дню
Я с души его снимаю –
Точно друга хороню.

Но, предчувствуя дорогу,
Веря в новую зарю,
– День прошел,
и слава Богу! –
Засыпая, говорю.

Игорь Киселев